Диабет типа 2 часто называют "болезнью цивилизации". В этом интервью Бюллетеню ВОЗ д-р Крис Федтнер утверждает, что более чем в 90% случаев диабета типа 2 это состояние является результатом современной технологии.

Вопрос: Почему диабет стал крупнейшей угрозой для глобального здравоохранения?

Ответ: При диабете типа 2 в организме вырабатывается избыточное количество инсулина в ответ на окружающую среду, в которой люди могут поглощать больше калорий, чем когда-либо раньше, не занимаясь при этом достаточной физической активностью, такой как ходьба, езда на велосипеде или физическая работа, и ведя малоподвижный образ жизни, сидя за письменным столом. Такое сочетание избыточного количества поступающих калорий и недостаточного количества расходуемых калорий приводит к прибавке веса и ожирению. Мы наблюдаем такой дисбаланс в развитых странах с 1930-х годов. Он привел к быстрому росту заболеваемости диабетом типа 2 в 1980 - 1990-х годах. Но в настоящее время и в развивающихся странах количество употребляемых некоторыми людьми в пищу высококалорийных продуктов значительно превышает их потребности. Таким образом, эпидемия распространяется.

Вопрос: В каком смысле диабет типа 2 является результатом технологии и нашего образа жизни?

Ответ: Технологии, используемые в производстве пищевых продуктов, сельском хозяйстве и обработке пищевых продуктов, позволяют людям поглощать более калорийные, чем когда-либо раньше, продукты, причем в гораздо больших количествах. Мы говорим о продуктах питания, которых до недавнего времени просто не было. В отличие от них, при употреблении в пищу таких традиционных продуктов, как рис, переесть было бы трудно. Кроме того, транспортные технологии позволяют людям не ходить пешком, а на смену ручному труду пришли машины. Эти технологии изменили количество энергии, расходуемой людьми в их повседневных занятиях. Коротко говоря, технология привела нас к излишеству получаемых калорий и недостаточному расходу энергии. Я вовсе не предлагаю нам стать луддитами, вернуться к натуральному хозяйству и ходить везде пешком, но нам необходимо справиться с теми последствиями, с которыми наш обмен веществ не в состоянии справляться.

Вопрос: А как же достижения технологии?

Ответ: Люди, потребляющие избыточное количество калорий, приходят к тому, что им необходим другой набор технологий, с помощью которых можно определить, есть ли у них диабет. Эта замечательная технология, с другой стороны, иронична. Технологии скрининга позволяют нам очень быстро выявить людей, подвергающихся риску развития диабета, у которых пока еще нет явных симптомов. После этого мы можем лечить таких пациентов с помощью рекомендаций в отношении изменения питания и пероральных лекарств.

Вопрос: Но разве не следует уделять больше внимания профилактике, а не лечению уже развившегося состояния?

Ответ: Большинство лекарств предназначено для лечения людей с уже развившимся диабетом. У нас не так много лекарств, как хотелось бы, для того, чтобы предотвратить развитие умеренных нарушений обмена веществ в диабет.

Вопрос: Существуют ли стимулы для того, чтобы компании, уже производящие лекарства для лечения, производили бы лекарства для профилактики?

Ответ: Некоторые стимулы компаний, действительно, ориентированы на людей с диабетом, то есть скорее на лечение, чем на профилактику, но это можно изменить. История эпидемии диабета и нашего социального ответа на нее – это история о том, как технологии приводят людей к диабетическому состоянию: технология приводит в действие другую технологию. Неужели именно таким образом мы хотим использовать огромный потенциал медицинской науки? Тем не менее, преодолеть этот кажущийся бесконечным регресс технологической зависимости не просто: вряд ли эту проблему можно решить простыми уговорами людей жить проще. Реальное решение заключается в технологических мерах противодействия и политике, которые могут быть в прямой конкуренции с технологиями, так негативно сказавшимися на нашем обмене веществ, в технологиях, способствующих снижению калорийности пищевых продуктов и стимулирующих доставляющий удовольствие расход калорий, в технологиях, которые будут содействовать направлению моделей деловой деятельности компаний в сторону профилактики.

Вопрос: Полагаете ли вы, что нам необходимы другие пищевые продукты или налоги на имеющиеся в настоящее время, такие, например, как продукты с высоким содержанием сахаров?

Ответ: Да, мы должны поддерживать сельское хозяйство и фермерство путем изменения существующей политики в области налогов и субсидий таким образом, чтобы убрать акцент с производства интенсивно обрабатываемых продуктов из зерна и кукурузы и стимулировать производство и маркетинг пищевых продуктов, менее насыщенных калориями и обеспечивающих более глубокое чувство насыщения при поглощении эквивалентного количества калорий. Кроме того, нам необходимо стимулировать разработку и маркетинг технологий, которые, образно говоря, заставят людей встать с диванов. Это необходимо делать как в государственном, так и в частном секторах. Вы не замечали, как легко в общественных зданиях найти эскалатор или лифт и как трудно найти лестницу? В домах глубоко укоренился сидячий образ жизни перед телевизором, но существуют некоторые меры противодействия. Я не говорю о том, что мы собираемся установить в каждом доме видеоигру "Встань и танцуй" (хотя это было бы шагом в правильном направлении), но нам необходимо стимулировать возвращение людей к невысоким уровням активности, которые через недели, месяцы и годы позволят восстановить устойчивый метаболический контроль над потребляемыми и расходуемыми калориями. Для выполнения этой задачи от нас потребуются все творческие способности и технологические тонкости, которые мы только сможем мобилизовать.

Вопрос: Как еще можно создать правильные стимулы?

Ответ: Мы должны также упростить соблюдение предписаний при некоторых длительных курсах лечения путем обеспечения поведенческих стимулов. Что мы ждем от людей, нуждающихся в хронической помощи, – это, в основном, их вступление на довольно скучный и нудный путь самопомощи. Но если люди поймут, что это в их интересах, они могут ухватиться за эту возможность и занять более активную позицию, но это делает не каждый. Нам необходимо разработать способы обеспечения того, чтобы люди соблюдали диету, занимались физическими упражнениями, выполняли рекомендации в отношении медикаментозного лечения почти с таким же удовольствием, с каким они смотрят телевизор, сидя на диване и перекусывая. Несомненно, это трудная задача, но я уверен, что нам необходимо взяться за эту проблему и преодолеть ее.

Вопрос: Можете ли Вы привести примеры того, что Вы называете "трансмутацией болезни", применительно к контексту диабета?

Ответ: Диабет – это пример того, как современная медицина подходит ко многим пациентам с самыми разнообразными болезнями и, не излечивая их, резко меняет путь развития болезни или ее воздействия на пациентов, превращая болезнь из острой в хроническую. Лечение рака, в значительной мере, проводится таким образом; другим примером является ВИЧ. В отношении трансмутировавших болезней [таких как диабет] последствия лечения становятся такими же проблематичными, как и сама болезнь. Так, например, согласно последним данным, некоторые из лекарств, которые принимают люди с диабетом типа 2, связаны с повышенным риском инфаркта. Мы не хотим умалять многие действительно замечательные преимущества медикаментов и медицинской технологии, но, в то же время, мы должны знать о потенциально ироничных последствиях технологии в нашей жизни и быть готовыми к ним.

Вопрос: Когда мы впервые стали понимать эту болезнь?

Ответ: Диабет был распознан более двух тысячелетий назад, когда греческий врач Аретей впервые отметил случаи выработки организмом больших количеств мочи и исхудания. Имеются еще более древние описания болезни, для которой характерно быстрое исхудание. Возможно, это был диабет. В начале 19 века было составлено четкое описание сахарного диабета, "сладкого" типа с сахаром в моче. Эта болезнь поражала две возрастные группы – людей среднего возраста и детей. И лишь в начале 20 века мы поняли, что это две совершенно разные проблемы: так называемый инсулинозависимый диабет, известный как тип 1 (означающий отсутствие или крайний дефицит инсулина), и диабет типа 2 (который возникает в случае, если организм перестает отвечать на сигнал, посылаемый инсулином). Это стало еще более важным после открытия инсулина в 1921 году. Очень скоро, уже в 1922 году, инсулин стал использоваться для лечения людей, а к 1923 году было налажено его массовое производство.

Крис Федтнер дал это интервью в качестве приглашенного докладчика в рамках цикла семинаров по глобальной истории здравоохранения, проводимых Всемирной организацией здравоохранения. Онлайновый доступ к семинарам: http://www.who.int/globalhealth_histories/seminars/en/